Tag: Владимир Панкратов

Самое, пожалуй, ценное, что есть у этого автора — постоянное, патологическое сомнение

Развитие университета как института, практические вопросы существования высших учебных заведений и академическая культура от Средневековья до современности

О первом сборнике прозы российской сценаристки как антитезе эскапизму

Прочитавшие «Стоунера» делятся на два лагеря. Первые с грустью в душе хранят тёплые воспоминания о герое. Вторые, озадаченные, перечитывают рецензии — желая понять, почему этот роман называют великим....

О чудной нелепице, достойной экранизации в сериале на «России», и искреннем сочувствии героям

Французский писатель как убийца вашего либидо

Вот так написанная проза — конечно, неплохой щелбан той взрослой и опытной тете, имя которой наша современная Литература. А прочитать это нужно хотя бы чтобы знать, что сегодня читают наши дети.

Концепцию о тщетности создания любых концепций Кузнецов транслирует на протяжении всех 850 страниц, иллюстрируя ее множественными примерами, которые своим наличием должны подтверждать ее верность.

Мрачные сюжетцы (выписанные-то, кстати, в разное время) все вместе если не объясняют нынешнюю реальность, то хорошо передают ее настроение, обходясь при этом вполне реалистическими персонажами.

Несмотря на небольшой объем, «Авиатор» умудряется вмещать столько неоднозначных вопросов к читателю, он так многогранен, что главный совет по нему — прочесть и через какое-то время перечитать еще раз....

Сказочная наивность и разнообразие жизни — в новом романе российской писательницы

Валерий Кислов, Антон Черный, Булат Ханов, Кристина Гептинг

Владимир Панкратов о «сборнике сновидений» писателя, художника и фантазера

Шишкин не красуется словом, ему важнее найти героя, не столько примечательного своей оригинальностью, сколько служащего поводом для глубокого размышления о тех или иных человеческих породах вообще.

Читать «Дуду» интереснее не затем, чтобы уловить авторский посыл (который уловить не сложно), а ради его деревенской действительности, в описании которой нет никакой привычной драматичности.